То, что неохваченным осталась примерно половина из запланированного в Антверпене, я поняла за час до отъезда. Последний шанс пробежаться по магазинам, благо в воскресенье здесь есть люди, готовые работать? Или пойти в музей иммиграции Red Star Line — надо же понять, как в этом крошечном городе уживаются сто шестьдесят четыре национальности? А может, все-таки рвануть на юго-восток, в столь не похожий на все остальные район ар-нуво — Зюренборг? Или смириться, что ничего уже не успеть, и просто пройтись по набережной Шельды, послушать ее течение и доносящиеся из Старого города колокола? Воскресным перезвоном Антверпен так похож на Венецию! У города множество лиц, и самое сложное — выбрать одно. 

Для знатоков моды второй по величине город Бельгии после Брюсселя — это легенда «антверпенской шестерки». Мечтая повторить счастливую судьбу Дриса ван Нотена, Анн Демельмейстер, Дирка Биккембергса, Вальтера ван Бейрендонка, Дирка ван Сане и Марины Йи, каждый год абитуриенты со всего мира осаждают факультет моды Королевской академии изящных искусств. Поступают десятки, до выпуска доходят единицы. Но в городе, куда ни ступишь, — везде студенты. Стайки молодых и дерзких перелетают с одного вернисажа на другой в модном арт-районе Зюйд, фланируют по пустынным улочкам вокруг академии, их причудливые вещи украшают витрины главных дизайнерских бутиков Louis и Coccodrillo, а выпускные показы в выставочный ангар Waagnatie набивается посмотреть весь Антверпен. Не пропускает их и выпускник академии Дрис ван Нотен. Приходит всегда инкогнито, теряется в пестрой толпе так, что сразу и не поймешь: подтянутый мужчина в синем костюме и кедах, он — не он. Анонимность жизни — вот что больше всего ценит интроверт ван Нотен в родном городе. До столичной суеты рукой подать: два часа на поезде — и он в Париже. Коллекции, показы, встречи, приемы, интервью — и обратно в Антверпен, в тишину. В свой спокойный дом, к своим цветущим в саду розам. 

Однажды этот дом станет туристической Меккой, пока же в этой роли выступает Дом-музей Рубенса. Посол Антверпена в мире и центральная фигура фламандской культуры Питер Пауль Рубенс построил его по собственному проекту в начале XVII века, вскоре после возвращения из Италии. С фасада — суровая готика, внутри — роскошное итальянское палаццо с садом и просторной мастерской. Ее называли «фабрикой Рубенса». Мэтр был так занят госслужбой («Господин дипломат балуется живописью!» — язвительное замечание придворного вошло в историю), что оставлял за холстами учеников, а сам вносил лишь финальные правки, поэтому специалисты и ломают теперь голову над атрибуцией. 

 

Здание рушили, перестраивали и реставрировали. В итоге от Рубенса остались только портик, небольшой павильон в саду, несколько его картин — за монументальными триптихами «Воздвижение Креста Господня» и «Снятие с Креста» надо идти в главный кафедральный собор — и картины из его богатой коллекции. Среди них великолепный портрет Вильгельма II кисти Антониса ван Дейка. Глядя на него, понимаешь, почему Рубенс настаивал на отъезде ученика в Англию: опасался за свое место придворного художника. Кстати, сам он настойчивые приглашения эрцгерцога Альберта переехать в Брюссель, как того требовал статус, тактично отклонял. Вот и современных жителей Антверпена ни в Брюссель, ни в любой другой город тоже никакими бриллиантами не заманишь. 

Тем более что с драгоценными камнями тут все в полном порядке. В Еврейском квартале, исторической квадратной миле на севере города, в нескольких улицах от Центрального вокзала, деловом сердце города, расположены четыре крупнейшие алмазные биржи, столько нет ни в Тель-Авиве, ни в Нью-Йорке. Семьи еврейских ювелиров заняли этот район в начале XIX века и долгое время оставались монополистами на местном рынке алмазов. В ювелирных мастерских делают украшения на заказ — можно принести свой камень, можно купить на месте. Главное, с местом не промахнуться: нужно преодолеть желание купить подешевле и отправиться в мастерскую, получившую сертификат качества. Ювелиры охотно договариваются и о ценах, и о дизайне, единственное табу — никаких копий, фотографии украшений больших Домов не принимаются. 

 

Главным городским символом является рука. По легенде, когда-то возле моста на Шельде поселился великан Дрюон Антигон. Тиран установил свои законы: хочешь перейти реку — плати, не хочешь платить — лишайся руки. Неизвестно, сколько еще рук полетело бы в Шельду, если бы не римский воин Брабо, покаравший злодея его же методом. Говорят, отсюда и название города: в переводе с нидерландского hand werpen означает «бросать руку». 

Когда речь заходит о покупках в Антверпене, руки надо если не отрубать, то хорошенько завязывать, потому что держать себя в этих самых руках невозможно. Идите сразу в район Де Вильде Зее, где прописались мировые гранды. Вещи Bottega Veneta, Valentino или Ralph Lauren ищите в концепт-сторе Verso, расположенном в отреставрированном особняке XVI века. 

 

Но интереснее всего в Антверпене охотиться на местных дизайнеров. Проигнорировать флагманский магазин Дриса ван Нотена, занимающий роскошное здание Belle Époque на Националестраат, все равно что пропустить городскую ратушу или центральную площадь. 

Другие звезды «шестерки» — Дирк ван Сане и Вальтер ван Бейрендонк — продаются в DVS на Шуттершоф-страат. В Антверпене нельзя упускать из вида ни одну дверь, ведь за ней может оказаться мастерская молодых дизайнеров, шьющих на заказ любопытные вещи. Например, ателье Collectif d’Anvers, где каждый сапог просится не то что на ногу — в музей современного искусства. 

Любимым секретным местом антверпенских модников, которым они неохотно делятся с туристами, остается неприметная лавочка Rosier 41. По сути это секонд-хенд, где есть как исконно бельгийские, так и международные марки. Цены на ту же «шестерку» варьируют от сорока до пятисот евро. Но на бесконечных вешалках есть и совсем новые вещи с показов — с местными дизайнерами владельцы умеют договориться. Найти общий язык можно и с хозяином — он несколько лет работал в России, если вам удастся втянуть его в беседу, скидка обеспечена. 

За антиквариатом, винтажными украшениями и дизайнерскими предметами интерьера отправляйтесь на улицу Клоостерстраат. Ее называют «маленьким Парижем», с той лишь разницей, что на блошиных рынках французской столицы давно нет ни такого богатого выбора, ни таких привлекательных цен. 

К авангардным экспериментам в Антверпене готовы не только дизайнеры, но и шеф-повара. Пока туристы по привычке идут на запах традиционной жареной картошки и мидий, утоляют жажду местным пивом и перекусывают лучшим в Бельгии шоколадом, гурманы вынюхивают по ресторанам свеженького шефа. Сеп Нобелс — представитель нового поколения фламандцев-бунтарей, как они сами себя называют. Его кумиры — свежая рыба и спаржа, ростки хмеля и цикория. Он уверен: место шефа — в огороде. Так в саду ресторана Graanmarkt 13 появились грядки, а на крыше — пасека. Среди ценителей натуральной кухни Нобелса замечен Раф Симонс. 

 

Поднимая бокалы, бельгийцы так и норовят заглянуть тебе в глаза. «Какие искренние люди живут в этом прекрасном Антверпене», — думала я про себя. Оказалось все прозаичнее: если чокаться и не смотреть в глаза, семь лет не будет хорошего секса. Как говорят у нас: «За здоровье!»